Мнение: Егор и Яна. Печаль моя светла

Река в прямом смысле сыграла в этой истории самую трагическую роль. Но образ реки можно использовать и в метафорическом плане, рассказывая о героях нового комикса Дмитрия Чинова («Дело Принципа», «Сестра»), Владимира Наумова и Ольги Лаврентьевой. В конце 80-х из Сибири, славящейся своими бурными и дикими реками, на остальную территорию страны, доживающей последние годы, хлынул полноводный поток сибирского панка, необузданного и агрессивного. Поток этот формировался из различных людей-ручейков, какие-то из них были тихими и незаметными, а иные задавали направление и инерцию всем волнам, всему движению. В начале комикса мы видим, как два таких «ручейка» начинают свой путь навстречу друг другу: на соседних страницах параллельно выстраиваются ранние эпизоды биографий Янки Дягилевой и Егора Летова. Для кого-то: «Сида и Нэнси русского панка», для других – выдающихся поэтов, визионеров и революционеров от музыки и не только. Ручей Дягилевой берёт свой исток в 1966-м году, проходит сквозь картинки советского детства с неудавшимся обучением в музыкальной школе, фигурным катанием, «так себе» школьными оценками и первыми стихами в тетрадке. Ручей Летова забил в 1964-м году, и миновав, опять же, вполне стандартное советское детство, хаотично расплескался первыми музыкальными опытами в группе «Посев», панк-бунтарством против Системы, появлением «Гражданской обороны» и иных коллективов с провокационными названиями, а также последствиями этого самого бунтарства в виде принудительного лечения в психушке и приёма нейролептиков и прочих «выравнивающих» и «успокаивающих» лекарств.

Читать далее

Мнение: Своя Атлантида

Сложно подобрать более точную метафору для 1993-го года, чем горящий дом, олицетворяющий перелом, уничтожение старого и полную неопределённость. И если в макрокосме России этой метафорой является Белый Дом, расстрелянный по приказу Ельцина в октябре 93-го, то в микрокосме комикса Ольги Лаврентьевой в этой роли выступает Зелёный Дом, дача недалеко от Финского Залива. Белый Дом был растерзан снарядами танков, оставившими на его фасаде узоры копоти, вглядываясь в которые как в тест Роршаха, люди пытались понять, что их ждёт в будущем. Зелёный дом стал жертвой поджога. Ольга, её брат, мама, пара и бабушка были вынуждены перебраться на время в Серый Дом, в котором когда-то уже жили. И где под обрывки безрадостных диалогов взрослых, доносящихся из-за стены (убили…спился…наркоман…бандит…непонятно, как и на что жить дальше?) брат и сестра начинают исследовать окружающее их пространство Карельского перешейка, уникальной области на карте нашей страны, где история народов и отдельных людей запуталась как-то особенно причудливо. Две войны, Русско-Финская и Великая Отечественная, перепахали эти места, изменили ландшафт, языки, архитектуру, даже, кажется, саму атмосферу. Но, если включить воображение и хорошенько разгрести слой золы, пепла и земли, если бросить вызов наступающему с берега моря камышу, то можно разглядеть множество артефактов былых времен, валяющихся прямо под ногами. А ещё можно сделать эти артефакты, равно как и диалоги взрослых, новостной шум и газетные хроники частью большой, придуманной истории. В которой запросто может фигурировать самый настоящий клад, оставленный кем-то из предыдущих обитателей Серого Дома.

Читать далее

Мнение: Пятьдесят лет любви

Еще на стадии ознакомления с синопсисом этого комикса у меня в голове возникла пафосная и глубокомысленная подводка к нему, все по традиции русской школы рецензирования: типа Алексей Хромогин («Огни в лесу») имеет все шансы прослыть Александром Сокуровым в мире комиксов, потому что, как и прославленный режиссер, обращается в своих работах к знаковым историческим личностям, в тот или иной мере изменившим мир, и дает несколько отличную от официоза интерпретацию их биографии. Но после прочтения новой работы Алексея, созданной им в коллаборации с андеграундным гуру Виталием Терлецким («Роман, победитель ласточек») и, вероятно, самой известной отечественной комиксисткой на Западе да и на Родине Ольгой Лаврентьевой («Сурвило»),  надобность в подводке пропала – история «Пятьдесят лет любви» оказалась совсем не про Гитлера как историческую личность. Точнее, про Гитлера, но не того Гитлера.

Читать далее

Мнение: Сурвило

survilo600x600

Фамилия «Сурвило» происходит от названия некогда польской, а ныне белорусской деревни Сурвилы, откуда были родом предки героев нового графического романа Ольги Лаврентьевой. Также существует версия, что происхождение фамилии стоит поискать в финском языке, там слово «survi» означало «рога». И этот вариант тоже имеет право на существование, потому что жизнь персонажей неразрывно связана с Ленинградом/Петербургом, а там и до Финляндии рукой понять. Но, когда я читал этот роман, у меня в голове всё время вертелось другое слово: английское «survive», «выжить». Вертелось не только потому, что созвучно (хотя и это тоже), а из-за того, что его смысл очень подходит этой истории. Читать далее

Мнение: Непризнанные государства

нг1

Если забить в поисковик «Непризнанные государства», то он выдаст список хорошо известных территорий, которые у всех на слуху: Донецкие и Луганские Народные Республики, Приднестровская Молдавская Республика, Южная Осетия, Абхазия. Есть и более экзотические: Сомалиленд, Турецкая Республика Северного Кипра, Азад Джаму и Кашмир. Но это всё большие (ладно, пусть не всегда большие, но всё же имеющие отметку на карте, хорошо заметную и без помощи лупы) территории, котлы трагедий и битв, где варятся человеческие судьбы и чьи истории ещё не дописаны до конца. Так вот, книга Ольги Лаврентьевой «Непризнанные государства» — она не об этих государствах Читать далее

Рецензии: ШУВ

%d1%88%d1%83%d0%b21

Прежде чем начать рассказ о графическом романе Ольги Лаврентьевой «ШУВ», увидевшем свет в питерском издательстве «Бумкнига», позволю себе пробежаться по волнам моей памяти и вернуться в один из дней, ощущение от которого лично для меня очень точно передают атмосферу этого «готического детектива». Год 1992 или 1993. СССР уже нет, он смрадно догнивает, и на его останках не спешит вырасти новая и светлая Россия, вместо этого она активно ломает всё, что было создано в «тоталитарном и  коммунистическом» прошлом. На волю лезет сплошная чернуха Читать далее