«Полуночная земля» художницы Юлии Никитиной – это о Севере, о суровом крае, где по полгода темно, очень холодно и который находится настолько далеко, что давно уже в сознании «центровиков» (ну, которые из Москвы, Питера и близлежащих областей) превратился в некое полумифическое царство льда и лютых морозов, где волей судеб навечно застыли лихие девяностые и откуда все мечтают свалить, но получается не у многих. В этом плане интересно посмотреть на то, как интерпретирует всю эту северную атмосферу человек, выросший здесь. Юлия родилась и провела детство в Салехарде, единственном в мире городе, находящемся непосредственно на Полярном круге. Пишу это прямо сейчас в московской жаре и чувствую, как стынут кончики пальцев, если честно, при одной мысли об этом. Перед нами биография, и надо заметить, очень честная и искренняя, с налётом исповедальности, когда листу бумаги можно доверить всё то, что не мог или боялся передать на словах; но это ещё и размышления, принимающие порой форму медитации о вещах и предметах, занимающих важное место в душах почти всех без исключения людей и заставляющих их в той или иной форме размышлять о себе, о своих близких, о земле, на которой они живут, о том, что будет дальше и для чего мы все живем.

Родившаяся в 1988 году героиня «Полуночной земли» живёт с мамой (отец оставил семью), с которой у нее образовались тесные взаимосвязи, попыткам исследовать и показать которые, порой в аллегорической форме, посвящена солидная часть книги. Также подробно расписан быт и условия северного края, с экскурсами в историю Салехарда, тесно переплетенную с историей семьи Юлии, с рассказами о тяжелых временах постперестроечной разрухи, дополненными вымороженными чёрно-белыми пейзажами на фоне вековой пустоты, требующей от художника срочно заполнить её хоть чем-нибудь. Иногда достаточно одной правильно подобранной фразы, чтобы передать всю экзотику этих мест – например, прочитал «в хорошую погоду с холма возле моего дома виден полярный Урал» и всё, воображение понеслось галопом, выдавая всё, что когда-то знал о приполярных территориях. Очень хорошо передана атмосфера маленьких городов, где все всё обо всех знают и по улочкам которых пробираются фигуры, закутанные в несколько слоёв одежды, защищающей от пронизывающей метели.

Куда пробираются? Ну, к примеру (хотя это наверняка всё же исключительный пример) в библиотеку, за интересной книжкой, как это делает главная героиня, девочка с богатым воображением, выплескивающимся на страницы альбомов для рисования необычными образами, в которых, несмотря на то, что перед нами всё равно предстают привычные здания, люди и предметы, чувствуется что-то сказочное; что-то, почерпнутое из скупых северных орнаментов, из местного язычества, из легенд и мифов, какая-то архаичная символика, славящая столь редко дарующее тепло солнце и женское начало, почти персонифицирующая и наделяющая характером силы природы. Читаешь/разглядываешь эту нарисованную историю и понимаешь, что Никитина говорит о каких-то совершенно универсальных вещах, знаковых для тех, что родился в восьмидесятых в этой стране: здесь также уютно находиться возле новогодней ёлки, также неуютно жить без отопления и горячей воды, так же здорово ходить в лес за грибами и также интересно разглядывать упавшую на спрятанную в шерстяную варежку ладонь снежинку, удивляясь тому, что эти самые снежинки, по словам взрослых, никогда не повторяются в своей морозно-небесной геометрии.

Вторая часть книги посвящена выходу в «большой мир» и поискам себя, мыслям о доме и размышлениям о том, как увязать между собой желание двигаться дальше и познавать большой мир и ностальгическое стремление вернуться домой, к истокам. Иногда говорится о столь необходимом юношеском протесте. «Большой мир» (Тюмень, где Юлия начала учебу, и Питер, где она продолжила получать образование) показан местом мрачноватым и шумным. Понятное дело, вместо звуков здесь «шумит» чёрная краска и её оттенки, показывая накатывающие на главную героиню приступы клаустрофобии, болезни и прочие неприятности, для решения которых иногда нужен грамотный мотивирующий совет. Здесь вырисовывается (простите за каламбур) одна из главных идей графического романа – людям, как и деревьям, нельзя прожить без своих корней, уходящих в прошлое семьи, вгрызающихся в фундамент дома, где впервые раздался твой крик и где прозвучало первое слово «мама», в историю города, где ты рос и становился тем, кем являешься сейчас. Но также важно не упустить момент, понять, когда в уютном мирке детства тебе становится тесно и не разорвав эти корни, а… как бы это поумнее сказать… сделав их более эластичными что ли, позволить себе исследовать мир и людей вокруг; не забывая о своих истоках, отпускать свое прошлое и, «разрешая» ему всегда находиться где-то поблизости, двигаться в настоящее и будущее.

«Полуночная земля» цепляет; это явно не комикс из серии «прочитал, вроде понравился, забыл». Перевернув последнюю страницу, захотел достать из ящика стола, впервые за долгие годы, коробку со старыми пожухлыми фотографиями людей (кстати, почему раньше люди на фотографиях не улыбались?), многих из которых я никогда не видел, но без которых не было бы сейчас меня. Это значит, что прочитанное попало в цель. Как и рисунок — местами вроде бы простоватый, но красивый, с обилием индивидуальных, авторских черт.  Его главная заслуга метафоричность и, одновременно, особый визуальный язык, интуитивно-понятный, помогающий легко и просто все эти авторские метафоры расшифровать. Искренность данной книги явно пришлась по душе читателям: недавно Юлия отхватила премию Малевича за лучший авторский комикс, который, кстати, был издан уже двумя тиражами, что с российскими графическими историями не про супергероев случается нечасто. Так что обратите внимание, это очень хорошая, профессиональная и душевная работа. Выпущена она «Бумкнигой» в мягкой обложке, но с шитым блоком, 156 страниц чёрно-белого тепла, хоть и вроде бы о севере.