В романе Виктора Пелевина «Generation П» главный герой в поисках пресловутой русской идеи обращался за советом даже к духу Достоевского. Ответ классика его не впечатлил: «оставшиеся на бумаге кривые загогулины тоже не годились заказчику, хотя, конечно, можно было тешить себя мыслью, что искомая идея настолько трансцендентна, что это единственный способ как-то зафиксировать её на бумаге». К чему я это вспомнил? Дело в том, что однажды несколько человек – философ Реза Негарестани, художник и исследователь комиксов Кит Тилфорд, издатель и переводчик Робин Маккей – задумали выразить гораздо более трансцендентную «вещь», над описанием и осознанием которой бьются мыслители на протяжении всей человеческой истории. Время. И, чего уж скрывать, в своей работе «Хронозис» они часто используют тот же приём материального воплощения искомого образа, что и Фёдор Михайлович. С той лишь разницей, что во вселенной «Хронозиза» «загогулины» бурлящего Космоса насыщены яркими, неземными цветами, и, словно тест Роршаха, вырывают из подсознания читателя многое: снимки телескопа Хаббла, галлюцинации, нейронные сети, советские психоделические мультфильмы, основанные на рассказах классиков научной фантастики, и, конечно же, комиксы, огромный их пласт, берущий свои истоки в Золотом Веке, когда смелые визионеры типа Стива Дитко и Джека Кирби создавали целые мультивселенные. Сотворённые вечным демиургом молниеносно проживающие свои жизни люди сами становились демиургами. Вечный сюжет замкнулся.