Массово возводившиеся с начала пятидесятых годов прошлого века панельные дома казались настоящей революцией в строительстве. Они выполнили свою функцию, обеспечив жильем (кстати, бесплатным) миллионы людей по всему Советскому Союзу, ютившихся до этого в коммуналках и бараках. На смену хрущевским пятиэтажкам приходили брежневские 9-ти и 12-ти этажные здания, территории застройки увеличивались, расползались вокруг крупных городов бесконечными человейниками. И как-то постепенно из воплощения технического прогресса панельки стали ассоциироваться с серостью, безысходностью и бедностью. Действительно, старые хрущевки выглядят так себе: растрескавшиеся плиты с въевшейся грязью, пожелтевшая, стекающая от жары замазка на месте стыков, одинаковые силуэты, в которых легко заблудиться. Конечно, знающие люди напомнят, что изначально эти постройки считались временными, в них надо было как-то перекантоваться до 1980-го года, а там уже, гляди, и обещанный коммунизм, так что выдвигать хрущобам и их разработчикам какие-то претензии на самом деле глупо, некоторые здания явно перестояли свой век. Тут вопрос больше к эксплуатации, обслуживанию и ситуации в стране, где спокойные года можно пересчитать по пальцам. Мечтающие, чтобы всё было «как на западе», некоторые деятели культуры записали хрущевские и брежневские «спальники» в наши родные гетто, где обитают маргиналы, приезжие, мигранты и доживающие свой старухи (на самом деле старухи доживают свой век в квартирах в историческом центре Москвы, а на их место уже стоят очереди предприимчивых и богатых, но это уже другая история). В общем, образ «бездушного бетонного ада» отныне запечатлён, я бы даже сказал, отлит в том самом бетоне в массовой культуре и массовом же сознании. Говорим «панелька» — имеем ввиду «темно», «уныло», «можно нарваться на неприятности».