Мнение: Ведьма. Книга первая: По проводам

Признаться, давно перестал следить за «старыми» и длинными сериями от «Bubble», оставив в поле своего внимания только Игоря Грома. Но внесерийные истории, относительно новые комиксы типа «Мира» или «Сокола», вбоквелы со спин-оффами всё же попадают в поле моего зрения. Сегодня рассмотрим первый сборник серии «Ведьма», являющийся как раз «вбоквелом» (впрочем, только на первый взгляд) «Игоря Грома». Когда лучший полицейский Северной столицы пережил потерю, поехал кукухой и оказался выброшенным за круг «нормальной» жизни, столкнувшись с мистической стороной Питера, он зачастил в одну кофейню, которой заправляла симпатичная и мудрая женщина Уля. Как раз эта рыжеволосая красавица и оказалась ведьмой. В хорошем смысле этого слова, сценарист Алексей Замский вообще отходит от стандартов восприятия ведьмовства, у него это не тёмная архаика с зажариванием младенцев в печи, а что-то заряженное позитивным феминизмом, городской магией, напоминающее викканство и другие новомодные течения. 

Читать далее

Мнение: Любовь, смерть и клубника

Интересно, люди, которые называют свои вторые половинки «зайчиками» и «зайчонками», в курсе того, что у этого ушастого зверька в массовой культуре довольно-таки жутковатая репутация? Не знаю, откуда это повелось и кто разглядел в пушистой мордочке дьявольские черты, но факт есть есть: зайцы стали не только косящими трын-траву персонажами песни, но и олицетворением чего-то пугающего и зачастую непонятного. Например, в культовом фильме «Донни Дарко» главного героя сопровождал некто в костюме зайца (или кролика, не суть). А кто-нибудь вообще понял, про что этот «Донни Дарко»? Да это и не важно, важен образ, врезающийся в память и тянущий за собой шлейф «тревожащих непоняток». Во «Внутренней империи» Дэвида Линча сцена с молчащими кроликами была подобна ночным кошмарам и плавно перетекала в них, чего уж скрывать. А кто-нибудь вообще понял, про что «Внутренняя империя»? Даже в детской «Hello Kitty» крольчиха Куруми была антагонистом, ходила в готическом прикиде и отмечала днюху на Хэллоуин. А уж сколько персонажей в кроличьих масках можно разглядеть в аниме и манге, которыми явно вдохновлялись создатели комикса «Любовь, смерть и клубника» (да, сериал от «Netflix» тоже не прошёл мимо) и игры, частью истории которой этот комикс, собственно, и является.

Читать далее

Мнение: Несокрушимые. Том первый

Нельзя сказать, что жанр «супергероика» широко представлен в творчестве отечественных комиксистов. Есть, разумеется, флагман в виде издательства «Bubble», регулярно мелькают попытки сделать что-то аутентичное по классическим канонам, но в основном нашим авторам проще поведать о своих психических проблемах, поиграть на поле более популярной сейчас манги или пройтись катком юмора по западной классике «масок, плащей и сверхспособностей» (обязательно напичкав свои работы тоннами оммажей и отсылок) в стиле сериала «Пацаны». Хотя, казалось бы, супергероика – самый простой, кто-то даже скажет (и будет не прав, но общественное мнение изменить сложно, особенно когда его формируют уже бывшие министры и прочие «лица с экрана») примитивный жанр, типа, накидывай бесконечный экшен с летающими сверхлюдьми и мегазлодеями и всё будет ОК. Тем интереснее, когда на полках комикс-шопов появляются истории, созданные по всем канонам «супергеройского» жанра (и с его клише и шаблонами), рассчитанные на молодых читателей. К этой категории можно отнести новый комикс от издательства «Alpaca», от одного названия которого веет пафосом и обещаниями зубодробительного действия. Итак, «Несокрушимые» сценариста Тумэна Шагжаева и художницы Марины Воеводской.

Читать далее

Мнение: Счастливого конца света. Выпуск первый: Брешь в реальности.

Помните свой первый конец света? Я вот хорошо помню, как подруга моей бабушки как-то раз буднично сказала: «Говорят, двадцать пятого августа наступит конец света». Я потом несколько часов провёл в пучине жуткого экзистенциально-эсхатологического кризиса, хотя мне было лет семь и таких слов я никогда не слышал. Но потом последовали другие «концы»: об одних буднично объявляли в новостях по ТВ, о других верещали адепты сект, для подтверждения третьих приплетали племена майя, блуждающие планеты, небесную ось и что очень умное, типа квантовой физики. Знаете, к десятому «совершенно точному» всеобщему финалу эта тема уже начала надоедать, а потом и вовсе стала вызывать зевоту. Как вы понимаете, это были только «пугалки» для наивных граждан и ничего такого не происходило в реальности. Но почему бы не представить себе мир, в котором Армагеддоны, Апокалипсисы и прочие беды случаются на самом деле и так регулярно, что к ним привыкают? Братья Александр и Игорь Зиненко придумали такой мир за нас и отобразили его в своём комиксе с оптимистичным названием «Счастливого конца света».

Читать далее

Мнение: Вий

Тот самый комикс, сюжет которого можно не пересказывать. Пусть повесть «Вий» Николая Васильевича Гоголя и не включена в современную школьную программу, с историей философа-горемыки Хомы Брута знакомо подавляющее большинство граждан всех возрастов. Может быть, не все читали оригинальное произведение, выпущенное в 1835-м году в авторском сборнике «Миргород» и ставшее первым русским хоррором, но многочисленные экранизации, хорошие и разные, не обошли эту тему стороной. Главным дилером ночных кошмаров моего детства стал отличный советский фильм Константина Ершова и Георгия Кропачева, снятый в 1967-м году, в новое время выходили больше подделки, чем что-то стоящее, типа «Ведьмы», условного сиквела от Олега Степченко и части «Гоголевской» трилогии с Александром Петровым. Также существует украинский мультфильм 1996-го, и, скорее всего, уже не существуют два немых фильма, снятых в 1909-м и в 1916-м. Такой интерес к визуализации повести можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, сама история Гоголя крайне кинематографична, в ней есть масса элементов, так и просящихся на экран даже в наше время: мало кого оставят равнодушными летающие гробы, полчища нечисти в освященной свечами церкви и прочие хоррор-элементы, дающие сто очков форы надоевшим голливудским скримерам. Во-вторых, сюжет довольно камерный, не требующий кинематографического размаха. Также в нём есть этно-экзотика, неоднозначная (особенно в наше время, когда православный традиционализм стремится стать государственной идеологией) тема доминирования злых, «языческих» сил над христианской верой, и, как минимум одна мифологическая загадка – а кто такой, этот самый Вий?

Читать далее

Мнение: Мифогенная любовь каст

Ты видишь: в тех местах свирепствует судьба,
И сердце цепенеет и крошится.
Но держит всех незримая Скоба,
Что в коврике зелёном копошится.


Не вытравить тот сладкий липкий след
И эти знаки полудетской ласки,
Что навсегда останутся, как бред,
Как в темноте рассказанные сказки.


Невинность тайн, теснящихся вовне.
Сортира сон, посыпанного хлоркой.
Невинность грязи, что уснет к зиме,
Подернута сверкающею коркой.

Узнав о существовании романа, главный герой которого сражается на фронтах Великой Отечественной против Карлсона при поддержке персонажей русских народных сказок, я тут же сказал: «Дайте два!». В смысле, два тома «Мифогенной любви каст», так называлось это произведение Павла Пепперштейна и Сергея Ануфриева (участвовал в написании только первого тома). Найти которое, кстати, в виде двухтомника от издательства «Ad Marginem» в 2003-м году оказалось ой как не просто: пришлось объехать крупные и мелкие книжные магазины Москвы, внутри которых, в броуновском движении читателей мне всё чаще попадались люди, спрашивавшие эти же самые книги, удручённо глядевшие в глаза разводящих руками продавцов и убегавшие дальше, на тихий зов «вроде в «Фаланстер» завезли!». В результате искомый двухтомник оказался у меня. Сочинение это, признаться, оставило двоякое впечатление. С одной стороны, плотный, сконцентрированный на тысяче страниц поток галлюцинаций выглядел шуткой, которая явно затянулась. С другой стороны, авторы остроумно играли с текстом и образами, выстраивая из каноничного соцреализма метафизическую летопись войны, в которой поводов для гордости за героев и желания оскорбиться возникало практически в равных пропорциях. С тех пор словосочетание «Мифогенная любовь каст» обрело широкую известность в узких кругах, а парторг Владимир Петрович Дунаев стал фигурой уровня Василия Тёркина и Чапаева (то есть, обрёл мифологическое воплощение).

Читать далее

Мнение: Приключения Колобков

Раз уж главные герои этого обзора получили заслуженную известность именно как сыщики, стоит начать с того, что история их появления на свет местами реально напоминает детектив. В 1987-м году появился мультфильм Александра Татарского и Игоря Ковалёва «Следствие ведут Колобки» с запоминающимся саундтреком Юрия Чернавского. Но создателем персонажей является замечательный детский писатель Эдуард Успенский, который интерес к «разумным хлебобулочным изделиям, наделённым дедукцией», испытывал ещё в семидесятых годах, когда в журнале «Колобок» стали выходить мини-комиксы про Бюро Происшествий и его главного сотрудника, тогда ещё очень похожего на персонажа русской-народной сказки. В 1987-м году в издательстве «Детская литература» вышла книга Успенского «Колобок идёт по следу», но в ней рассказывалось о мальчике, уставшем от бесконечных кружков и секций, куда его постоянно записывали родители. А ранее, в 1983-м, увидели свет мультфильмы «Следствие ведут Колобки», о службе двух персонажей, Колобка и Булочкина, в Неотложном Пункте Добрых Дел. Но эти мультики мало кто вспоминает, на что есть две причины: советские дети почему-то не высоко котировали кукольные мультфильмы, да и новаторские работы Татарского и Ковалёва запросто затмили их своей экспрессией, динамикой и абсурдом. Но про Колобка и Булочкина уже в начале девяностых выходили аудиоспектакли на пластинках (в количестве трёх штук), которые озвучивал в том числе и Леонид Каневский, актёр, сыгравший в культовом сериале «Следствие ведут знатоки», как раз и спародированном Успенским. Но это уже, как говорится, совсем другая история. В которую новую главу в 1992-м году добавили создатели комикса «Приключения Колобков». Д. Попов, Я. Вилелья-Фрейжас, Владимир Саков (автор не менее легендарного комикса «Приключения капитана Донки») и художник Юрий Якунин в своей работе отталкивались именно от мультфильма Татарского/Ковалёва и вообще обошлись без участия Успенского (не знаю, как обстояли дела с авторскими правами, которые Эдуард Николаевич ревностно отслеживал, но в девяностые было возможно всякое), зато добавили в свою историю, так сказать, «духа времени».

Читать далее

Мнение: Спасти Емельяна Пугачёва

10 января 1775-го года на Болотной площади в Москве был казнён Емельян Иванович Пугачёв – участник Семилетней и Русско-Турецкой войн, беглый донской казак, самозванец и, по итогу, олицетворение хрестоматийного «русского бунта», может быть, действительно бессмысленного и беспощадного, но всегда основанного на идеях равенства и справедливости. Пугачёва должны были «четвертовать, голову воткнуть на кол, части тела разнести по четырём частям города и положить на колёса, а после на тех местах сжеч» (так указано в решении суда), но то ли палач смилостивился (что вряд ли, не дурак же он перечить власти), то ли сама Екатерина II проявила гуманность, в общем, сначала отрубили голову, а потом всё остальное. Так закончилось крестьянское восстание под управлением Пугачёва, которого в советское время провозгласили революционером и борцом за права простого народа, называя в его честь улицы, города и спортивные команды, и которого сейчас принято воспринимать менее однозначно, не давая повода «черни» возомнить, что нечто подобное можно попробовать провернуть сейчас. Но что, если вместо Емельяна казнили кого-то другого? Об этом предлагают пофантазировать сценарист Денис Червяков и художник Алексей Никаноров в новом томе «спасительной» серии издательства «Дилетант».

Читать далее

Мнение: Sacrificio

Согласно календарю ацтеков, завершение 52-летнего цикла знаменовало собой окончание времен и для того, чтобы солнце продолжало святить и дальше, нужно было пролонгировать договор с богами. Для этого проводился ритуал Панкецалистли, церемония Нового Огня: переодетые в костюмы божеств жрецы Теночтитлана всходили на гору Уишачтекатль и устраивали человеческое жертвоприношение. Ровно в полночь жрец вырезал сердце из груди жертвы и бросал его в огонь, куда следом отправлялся и окровавленный труп. От этого огня зажигался факел, который жрецы передавали в храм бога Уицилопочтли, откуда пламя разносили уже по всем ацтекским городам. А на утро солнце закономерно вставало на горизонте, доказывая, что ритуал сработал. Интересно, что на роль жертвы в этом ритуале, дошедшем до нас в виде пасхальной церемонии зажжения благодатного огня и аналогичных действ, брали не пленных и не рабов; наоборот, желающие устраивались в очередь, чтобы быть принесенными в жертвы, из них жрецы выбирали достойнейших. К счастью, в наше время необходимость в таких мероприятиях отпала, но это отнюдь не исключает того, что где-то ещё остались влиятельные люди, верящие в древнюю церемонию. Но очередь из фанатиков возле уцелевших пирамид ацтеков уже не вьётся, поэтому служителям культа, ушедшего в глубокое подполье, приходится находить жертвы. Причём не самым очевидным способом: ныне достойнейший определяется по результатам автогонки, в которой нет никаких правил.

Читать далее

Мнение: Хорошие ребята

Нет ничего удивительного в том, что в нашей реальности, пусть даже и в разное время, могут существовать кошки, собаки, «Рено Логан», Джо Байден, философ Кен Уилбер, группа «Кровосток» и Лев Толстой. Но вот когда вся эта компания соберётся вместе, выглядеть это будет как раз крайне удивительно. Хотя всех этих людей (ну, кроме Байдена, разумеется) можно назвать хорошими ребятами, настоящими ХР в истории Алексея Лихарева, Саши Панцирь и Сергея Антипина являются одноглазый кот и пёс, живущие в альтернативной Москве со своим хозяином. Который даже не догадывается, что, когда за ним закрывается дверь квартиры, его питомцы садятся в раздолбанную тачку и летят на другие планеты бороться с рабством в отношении животных и прочими нехорошими вещами, вроде орды киборгов с внешностью американского президента, работающего, по слухам, на перфокартах, или мирового тайного правительства.

Читать далее