Признаюсь, я часто задавал себе один вопрос, читая «Песочного Человека» Геймана: «Как так получилось, что Морфей, Вечный, могущественное создание, умудрился попасть в плен к людям, проведя в нем в итоге много лет?». Серьезно, разве это проблема для Повелителя Снов? Да, сам Гейман уклончиво объяснял это тем, что главный герой был крайне утомлен очень непростым делом, его силы были истощены и поэтому удалось связать его заклинанием. Тем интереснее было узнать, что же столь изматывающее выпало на долю Морфея. И спустя более чем десятилетие, вновь вернувшись во Вселенную «The Sandman», Нил подготовил ответ на этот вопрос. Но в «Увертюре» этот ответ – отнюдь не самое главное.
А часики-то тикают. Так говорят не только ваши ближайшие родственники, намекая на необходимость появления потомства, но и серьезные ученые из Совета по науке и безопасности. В 1947-м году они придумали простой образ для того, чтобы показать близость человечества к неминуемой катастрофе – Часы Судного Дня, стрелки которых, приближаясь к цифре «12» или, реже, отдаляясь от нее, демонстрируют степень угрозы ядерного Армагеддона. Образ понятный и наглядный, но изменил ли он что-то в более чем полувековой истории Земли с момента своего появления? Не особенно, человечество упорно не замечает тревожно застывшие около полуночи стрелки и продолжает делать все для того, чтобы они совершили несколько последних движений. Люди демонстрируют сомнительный талант к самоуничтожению, варианты которого хорошо проработаны в фантастической литературе, кинофильмах и комиксах, чьи создатели склонны выдавать весьма пессимистические прогнозы. Как не спасай землян, все в итоге кончится печально. Можно придумать грандиозный план, устранив «почти что бога» и всех несогласных, сбросив на крупный мегаполис супермонстра и, уничтожив несколько миллионов человек, обеспечить спокойную и мирную жизнь без ядерной угрозы оставшимся миллиардам. Можно уповать на людей в плащах и масках, которых развелось как-то подозрительно много, но которые не раз спасали мир от нависших угроз планетарного масштаба. Вот только в первом случае все «благие начинания» отправляются в ад благодаря одному дневнику, а во-втором политические игры разделят металюдей на «хороших» и «плохих», а затем и вовсе назначат всех их «плохими», кроме одного, самого главного, ставшего не просто героем, а Символом и даже, как мы узнаем очень скоро, вселенской константой.