Поначалу кажется, что ничего общего у этих комиксов нет и быть не может: один – короткая история, бросающая вызов репортажам из горячих точек и наделяющая трагичной индивидуальностью людей из общей массы жертв войны, другой – злая и хулиганская вещь, показывающая современному обществу средний палец. Но после прочтения понимаешь, что и «Зенобия» Мортена Дюрра и Ларса Харнемана, и «Сэдбой» Берлиака не просто так вышли на русском в одном издательстве и практически в одно время. Например, в визуальном плане их объединяет один важный элемент – неспокойное море и волны как на гравюрах Кацусики Хокусая, олицетворяющие побег и испытание. Вот только в жизни героев они сыграют очень разные роли. Да и тематически оба комикса связаны с глобальной и не имеющей пока решения проблемой современного, никак не способного отойти от войны мира – проблемой беженцев, мигрантов, изгнанников, тех, кого и боятся, и ненавидят, и кому стараются помочь.

Зенобия – так звали царицу Пальмиры, непризнанного Римом государства, на момент её правления включавшего в себя территории Египта, Палестины, Южной Армении и Сирии. И при Зенобии же этому сепаратизму был положен конец. На эту царицу хотела быть похожей главная героиня, девочка Амина. В своих играх, к примеру, она использовала самодельные деньги, на которые мама «покупала» у неё печенье. А ещё Амина любила играть с мамой в прятки. Помогала готовить еду. Короче, жила обычной детской жизнью, пока не началась война. Пока не пришел голод. И пока однажды родители не ушли навсегда. Кроме непосредственного упоминания Зенобии, никаких особых привязок к тому, что происходит сейчас в Сирии здесь нет, мало ли войн проносилось по территории этого неспокойного региона. Бьющую по читателю «конкретику» авторы находят в другом – в личной истории маленького, живого и потерянного человечка, не понимающего, почему над головой ревут самолёты, за углом грохочут танки, разнося залпами очередной дом, возле которого Амина наверняка проходила каждый день, и почему нужно грузиться на переполненные лодки и плыть куда-то далеко, доверившись неспокойному морю. Авторы бросают вызов обезличенным образам из теленовостей, показывающих толпу каких-то непонятных, похожих друг на друга людей, окруженных полицией и явно не очень представляющих, что ждёт их на новой земле, столь желанное пособие или неприятие (зачастую, впрочем, вполне объяснимое) местных жителей. В толпе не так страшно, но в ней и не видно лиц. Может, поэтому и не особо тянет на сочувствие. Гораздо труднее оставаться с кем-то из этой «массы» наедине, видеть его глаза, слышать его рассказ. Если у этого человека будет время им поделиться. Как мне кажется, «Зенобия» именно о том, что в нужно видеть и слышать каждого человека. Ну и знаменитое высказывание Достоевского про слезу ребёнка тоже витает где-то неподалёку.

Структура комикса проста: рисунок лаконичен, чаще всего кадры занимают целые страницы, немногочисленные персонажи нарисованы просто, но с выраженной индивидуальностью. Фантазии о прошлом – ярки, как это обычно бывает в детском воображении, настоящее окрашено в выжженный песочный оттенок пустыни, море бездонное и синее. Грустно, но особенно впечатляет то, как реалистично изобразил руины и военную технику, вписанную в пейзаж современной Пальмиры. Надпись на обложке гласит, что книга издана на более чем пятнадцати языках мира, добралась она и до нас. И пока многие из вас (надеюсь) ловят себя на мысли «жизни скольких же таких вот Амин сейчас ломает война в разных точках земного шара?», предлагаю перейти всё же к вопросу «А сколько сейчас таких Сэдбоев обитает в Европе?», плавно сдвигая фокус внимания от комикса с ограничением «12+» к комиксу с маркировкой «18+».

Сэдбоями называют себя представители рэп-субкультуры, выразителями идей которой стали исполнители типа Yung Lean и Bones (в нашей стране ещё и Pharaon, хотя это дико, например), научившие своих адептов грустить под аморфные, тормозные биты и носить чёрную одежду и панамки. В случае с комиксом Берлиака так зовут главного героя, и вам стоит привыкнуть к тому, что другого имени у него нет. Парень приехал в Норвегию, судя по его внешности, откуда-то из Азии (сам Берлиак перебрался из Аргентины), и здесь его, как и многих других, ждали не очень. Велико количество тех, кто считает подобных людей «понаехавшими за нашими пособиями и чтобы насиловать наших женщин», но есть и сотрудники социальных служб, старающиеся помочь новичкам обустроиться в новой жизни, хотя чаще всего эта помощь при всём желании происходит только на словах, освящаемая радужными высказываниями политиков по ТВ. Так что Сэдбой, не найдя себе места в приёмных семьях, вместе с дружками ведёт уличную жизнь, промышляет мелким воровством, отсиживает два срока, мутит разные авантюры с шантажом, пока в итоге ему не приходит одна крутая идея. Приятели оказались в таком странном обществе, что его гражданам под видом нового искусства и культурных проектов можно впаривать любое дерьмо и беспредел. Солидную часть комикса можно принять за злую сатиру на любителей и знатоков отмороженных перфомансов, возносящих до уровня новой звезды любого идиота, не знающего, куда бы еще прибить гвоздями свои яйца, но в целом это именно иммигрантская история, читая которую, не возникает желания спеть дуэтом с меланхоличным Стингом «I’m alien, I’m legal alien», хочется чего пожёсче, пацанского, пропитанного яростью.

В основной идее «Сэдбоя», описывающей сложное отношение социума к подобным «чужакам», слышится настоящий вызов/упрёк: «мы ведём себя не так, как должны вести, мы ведём так, как Вы считаете, как мы должны себя вести». Так что получите и распишитесь, Берлиак придумывает оригинальный способ перевернуть всё с ног на голову. Суровые реалии закрытых пенитенциарных заведений показаны во всей «красе», и всё эти моменты с целующимися и не только пацанами (вынужденными и на воле приторговывать ради профита своей пятой точкой) конкретно в России наверняка добавят «Сэдбою» ещё больше скандальности. Разумеется, в этой книге говорят много плохих слов и, разумеется, никто их не «запикивает». Стиль рисунка обозначен как «в духе манги 50-х», я в ней не шарю и поэтому просто соглашусь; вроде всё просто (условность лиц точно возведена в абсолют, хотя передаче разных эмоциональных состояний персонажей это не мешает), но достаточно самобытно, синий цвет грусти этой истории «к лицу». Как и пафосная фраза «они хотели любить и быть любимыми», в этом плане все люди, в общем-то, тоже одинаковы.

Два очень разных комикса, для разных возрастов и разных категорий читателей. Два оригинальных подхода к непростой теме. Мимолетная, краткая и наверняка затерявшаяся бы в бесконечных патетических хрониках история о войне, которая в фантазиях ребенка может быть красивой и героической, но на деле оказывается просто страшной. Рассказ о войне за право быть самим собой, политый ну очень едкой сатирой на арт-проекты наших дней. И волны Хокусая, по странному совпадению вторгающиеся самым радикальным образом в жизни главных героев. Наверное, так надо. «Зенобия» издана в твёрдом переплёте (всё пытаюсь выяснить, как называется этот приятный на ощупь, словно прорезиненный материал), в книге 96 страниц. Формат 208х150мм, тираж 2000 экземпляров. «Сэдбой» вышел в мягкой обложке с выборочной лакировкой названия, он чуть побольше, 245х163мм, тираж 2500 экземпляров. Оба комикса достойны внимания.

www.comfed.ru